Память – не только скорбь

Архангельский писатель, руководитель отделения «Народного Собора» Александр Тутов и журналист Анатолий Беднов – о том, что доля соотечественников Великая Отечественная война и Победа в ней.

Александр Тутов: - Эта беседа возникла во многом благодаря нашим «друзьям» либерального толка. Читаешь с Интернете: «Ну, чего вы там празднуете, надо идти на кладбище для поминовения, плакать и так далее.

Да, мы потеряли много народа: двадцать семь миллионов погибших. Что бы ни говорили, но погибшие это, в основном, мирное население. Есть четкие данные исследований военных потерь СССР: наши потери равны немецким. И рассказывать о том, что мы «закидали трупами» немцев, значит, говорить неправду. Может быть, некоторые генералы действительно вели себя неправильно, но чем дальше, тем лучше учились воевать солдаты и командовать генералы, и картина потерь менялась с каждым годом: немцы теряли все больше и больше.

Анатолий Беднов: - Недаром после Сталинграда и Курской дуги начались тотальные мобилизации всех, кто мог держать оружие. А перед падением Берлина отправляли в фольксштурм стариков и детей.

А.Т.: - Потому у них в этот период и потери были большие, что бойцы оказались неподготовленными.

А.Б.: – Потому что элитные части к тому времени были перемолоты в боях под Сталинградом, в Белоруссии…

А.Т.: - Но, что бы там ни говорили, против нас была самая огромная армия Европы. Никто никогда в мировой истории не нападал на другую страну с таким количеством войск. Лучшие военные кадры в мире выставили против Советского Союза.

А.Б.: - На них к тому же работал ВПК всей Европы: и союзники Гитлера, и оккупированные им страны, и якобы нейтральные… Плюс захваченная в ходе европейского блицкрига вермахта военная техника. Плюс национальные формирования участвовавшие в войне на стороне Гитлера.

А.Т.: - Одних французов чуть ли не миллион.

А.Б.: - Во всяком случае, значительно больше, чем было участников Сопротивления, у истоков которого, кстати, стояли русские эмигранты.

А.Т.: - Оказывается, много евреев служило в немецкой армии.

А.Б.: - В финской и других армиях также служили.

А.Т.: - Финны, венгры, хорваты и другие. Самым хитрым оказался Франко: собрал тех, кто ему не нужен,  отправил на Восточный фронт «Голубую дивизию» и больше не напрягался. Он не хотел с Советским Союзом воевать, потому что понимал, чем это чревато. Уже столкнувшись с нашими добровольцами во время Гражданской войны в Испании, он почувствовал, что собой представляют русские.

А.Б.: - Еще интересный факт: многие евреи, бежавшие из оккупированной Франции, скрывались в Испании, И Франко их Гитлеру не выдавал.

А.Т.: - У нас до сих пор немецких нацистов «фашистами» называют. Фашистов в Германии не было.

А.Б.: - Отчасти близким к итальянскому фашизму был «Черный фронт» братьев Штрассеров. И то с большими оговорками. Просто слово «нацист» – сокращенное «национал-социалист», поэтому в СССР его реже употребляли – видимо, чтобы не бросать тень на слово «социализм».

А.Т.:  - Иногда еще нацизм смешивают с национализмом. Но националист – это тот, кто любит свой народ и страну, а нацист – тот, кто ненавидит другие.

Поэтому когда начинают рассказывать про события на Украине и называть нацистов «националистами» – это, я считаю, неправильно. Потому что они именно ненавидят русское население. Русское – опять же не по этнике, а по взглядам, менталитету.

Вернемся к тому, с чего начали – плачам и переживаниям наших либералов. Во-первых, тяжелейшую войну мы выиграли достойно. Даже сегодня, когда общаешься с немцами, они единственным серьезным противником признают нас. Они же в девятнадцатом веке всех побили. Но Бисмарк уже тогда предупреждал, что нельзя воевать с русскими.

А.Б.: - Мы в Берлине были несколько раз: Семилетняя война, война с Наполеоном и 1945 год.

А.Т.: - Во-вторых, меня радует то, что «Бессмертный полк» все растет и растет, и то, что он был не правительственной идеей, а инициативой снизу.

А.Б.: - Это была идея томских журналистов телекомпании «ТВ 2», которую несколько лет назад буквально выжили из эфира, отключив вещание из-за ее независимой гражданской позиции. И теперь о тех, кто был у истоков «Бессмертного полка» вспоминают редко – во всяком случае, официально.

А.Т.: - Это очень плохо. Людей, которые все это организовали, надо бы каждый год вспоминать.

В нашей русской традиции – будь ты хоть православным, хоть язычником (но только не неоязычником!) – есть обряд тризны. Это и память погибших, и праздник. И если мы будем не Победу праздновать, а скорбеть и переживать, то мы превратимся в страну терпил, грубо выражаясь. А почему мы должны в них превращаться? С большими жертвами, большими потерями, но мы победили!

Тем более что День Победы – это сегодня чуть ли не единственный праздник, который объединяет нас со странами СНГ. Праздник должен быть именно праздником, а не днем скорби.

А.Б.: - В противном случае можно уподобиться тому персонажу русского народного фольклора, который веселился на похоронах и плакал на свадьбе, за что и получал тумаки. Персонаж этот зовется «дурак».